Распространение автомобилей привело также к резкому росту числа дорожно-транспортных происшествий

Хотя трафик в Москве был несравним с основными европейскими или североамериканскими городами, все-таки транспорта оказалось достаточно для появления случайных пробок. Таких, например, как описанная Василием Аксеновым в начале его романа «Московская сага» (часть первая — «Поколение зимы»): Подумать только, в 1925 году, на восьмой год революции, пробки в Москве! Аксенов расценивал это событие как «причину для радости», знак того, что «жизнь возвращается вместе с мечтами о процветании».

Распространение автомобилей привело также к резкому росту числа дорожно-транспортных происшествий. Количество несчастных случаев возросло с 1600 в 1926 г. до 2292 в 1927 г. и до 1083 в первой половине 1928 г. Почти 5000 человек получили травмы в результате этих аварий, а 15 % случаев оказались смертельными. Михаила Презента, члена редколлегии журнала «Автодор», приводило в отчаяние отсутствие у московских водителей дисциплины: они категорически отказывались ехать, но правой стороне улицы, игнорировали знаки на трамваях и автобусах. Может быть, все дело в том, предположил один комментатор, что они представляли собой нечто среднее между извозчиком и летчиком, получив в наследство от первых «грубость» и пытаясь дотянуться до технической смелости вторых, для чего у них не всегда хватало опыта.

Вполне вероятно, что у такого поведения могли быть и другие причины. Официальное исследование физического и психического состояния профессиональных водителей показало: они жалуются на острые приступы голода, судороги в ногах, оцепенение и «часто, особенно у молодых, бывают галлюцинации». Из 50 водителей автобусов ни один не был признан абсолютно здоровым, и только четыре из 30 водителей легковых автомобилей и грузовиков соответствовали требованиям. Но этим не объяснить, как попадают в аварию водители-любители, ездящие для своего удовольствия, такие, например, как Лиля Брик.

Летним днем 1929 г. Лиля сбила восьмилетнюю девочку, сидя за рулем своего любимого «реношки». По ее словам, девочка с матерью переходили улицу в «неблагоприятном месте, испугались, застыли, как вкопанные, заметались, словно куры, и разбежались в разные стороны... Я резко затормозила, но все же слегка толкнула девочку, сбив се с ног». К счастью, девочка не пострадала, хотя дело дошло до суда. К радости Лили, она была оправдана.

Надо отметить, что еще какое-то время ситуация почти не менялась. Легковые автомобили и даже грузовики по-прежнему были редкостью в советских деревнях. Рост их количества в крупных городах таким образом, представлял собой обратный эффект усиления «противоречия между культурой города и варварством сельской местности». Речь идет о том самом противоречии, которое большевики были полны решимости преодолеть, введя ради этого новую экономическую политику.

В долгосрочной перспективе в деревне тоже появятся транспортные средства, но, как это было с грамотностью, электричеством и другими атрибутами современности, сельские жители захотели обладать ими гораздо раньше, чем смогли получить. В первую очередь, они должны были преодолеть враждебность, даже страх, с которым встретили автомобили. Поэтому знакомство крестьян с машинами стало первым шагом на пути преодоления противоречий унаследованных от капитализма.