Привелигированные категории людей получавшие автомобили

Ах, автомобили тридцатых годов! Сколько спортивных кабриолетов было среди них? Сколько из них управлялись женщинами? Каноны социалистического реализма, в которых творил Пименов, не поощряли такие исследования. Главное — не воспроизводить реальность буквально, а изобразить ее «революционные» возможности. Для художника привлекательны одиночество и анонимность женщины за рулем. Ее поездка в автомобиле — это что-то вроде мечты, советский сон, в котором казалось, что эти грандиозные здания предназначены, чтобы вдохновить, подчеркнуть удовольствие от движения к ним.

Может быть, именно этот принцип удовольствия, так часто используемый в западной рекламе, делает картину столь привлекательной Существует созданный почти в то же время кинематографический эквивалент живописи Пименова. Это кинофильм «Светлый путь» (1940) музыкальная комедия Григория Александрова с Любовью Орловой в главной роли. Это история советской Золушки, бывшей горничной, которая становится текстильщицей-стахановкой. Орлова снялась в трех предыдущих комедиях Александрова, и в каждой из них она, обычная, простая девушка (а в кинофильме «Цирк» - акробатка, бежавшая от американского расизма, нещадно эксплуатируемая своим нацистом-руководителем) поднимается к вершинам славы и счастья.

В незабываемой финальной сцене «Светлого пути» она взлетает в кабриолете (подарке доброй феи) в небо над Кремлем, рядом сквозь облака летит клин журавлей (мультипликация). Вначале автомобиль ведет фея, но когда они летят над Всесоюзной сельскохозяйственной выставкой (после экскурсии вокруг горных вершин, покрытых снежными шапками), волшебница исчезает, и наша героиня сама берется за руль. В этот момент машина уже кружит над скульптурой Веры Мухиной «Рабочий и колхозница», символизирующей кроме всего прочего равенство полов.

Если предположить, что пименовская юная леди имела водительские права, она оказалась бы среди примерно 5000 непрофессиональных московских водителей, или «любителей». Последний термин использовался чаще (по крайней мере, в печати), чем «владельцы», главным образом потому, что автомобили, на которых они ехали, не всегда были их собственностью. Как писали в 1936 г., непрофессиональные водители делятся на две категории. К первой относились «знатные люди»: лауреаты Государственной премии, стахановцы и все те, кому государство дарило автомобили или давало специальное разрешение на их приобретение.

Мы уже столкнулись с некоторыми из них: Лиля Брик, стахановец Александр Бусыгин, писатель Борис Пильняк и отец Михаила Германа Юрий Герман, известный писатель. Они — и, предположительно, победители лотерей — имели законное право на владение автомобилями в соответствии со ст. 10 Конституции СССР, которая гарантировала «Право личной собственности граждан на предметы личного потребления и удобства».

Вторая категория людей состояла из ответственных руководителей учреждений и предприятий народного хозяйства. Не являясь жителем Москвы, Непоседов, начальник Лндреева-Хомякова, тоже попадает в эту категорию. Большинству «ответственных руководителей», однако, не хватает времени или навыков, чтобы обходиться без шоферов. Некоторым из них, оказывается, было очень приятно иметь красивый автомобиль в своем распоряжении. Интерес комиссии Молотова к «роллс-ройсам» вызван предложением наркома обороны Климента Ворошилова заменить ими большинство старых «кадиллаков» и «паккардов».

Ворошилов был лично заинтересован в замене, поскольку один из «роллс-ройсов» находился в его распоряжении, а другим пользовался Павел Постышев, партийный руководитель Украины. Евгения Гинзбург пишет о том, как «отдыхали ответственные дети», делившие всех окружающих на категории соответственно марке машин. «Линкольнщики» и «бьюишники» котировались высоко, «фордошников» третировали. «Мы принадлежали к последним, и Алеша сразу уловил это». Отзывы об использовании автомобилей разнообразны. Инна Шихеева-Гайстер вспоминает, что у ее матери не было проблем с использованием автомобиля, который предназначался отцу, заместителю наркома земледелия, но ее будущий свекор, редактор заводской многотиражки ЗИСа и «честный до мозга костей», «никогда не позволял жене ездить в своей служебной машине».