Антифашистский альянс и плоды «победы на колесах»

«Лучше меньше, да лучше», — остроумно заметил Ленин, рассуждая о том, что нужно сделать для улучшения эффективности работы молодой) советского государственного аппарата. Однако когда дело дошло до моторизации армейского транспорта, этому принципу не последовали. Во время приграничного конфликта между СССР и Японией в 1939 г. тысячи танков, грузовиков, топливозаправщиков и бронемашин, накопленных советской стороной, внесли важный вклад в ее победу. Но в то же время из документов, относящихся к последовавшей вскоре советско-финской войне (ноябрь 1939 — март 1940 г.) можно предположить, что причиной низкой эффективности советских усилий была плохая организация транспортной системы.

В обсуждении, состоявшемся на встрече Сталина и наркома обороны Ворошилова с высшим командным составом армии в апреле 1940 г., некоторые офицеры указывали на это слабое звено. Один из них заявил, что его дивизия была недоукомплектована лошадьми на 23 %, а моторным транспортом — на 60. Другой сказал об общей слабости тылового обеспечения, добавив: «Армия моторизована, но ремонт организован плохо. И наш автомобильный транспорт бесцельно простаивал, потому что машины были неисправны и использовать их было нельзя.

Хотя необходимость повышения мобильности войск и вооружения путем моторизации и стала наглядной, но для се реализации оставалось не так уж много времени — вскоре началось немецко-фашистское вторжение. Прекращение выпуска легковых машин, конверсия автомобильных производств в танковые, реквизиция армией транспортных средств из других государственных структур, выделение горючего преимущественно вооруженным силам все это было немедленным ответом на вторжение. Однако стремительное отступление советских войск в первые месяцы войны в значительной степени нейтрализовало эффект от указанных мер. Десятки тысяч автомобилей были повреждены, захвачены или выбыли из строя по иным причинам. Оставшиеся машины несли героическую службу.

Писатель Василий Гроссман (во время войны корреспондент красноармейской газеты) рассказывал о полуторке, которую он и его коллеги называли «Ноевым ковчегом», поясняя: «Сколько десятков людей мы уже вывезли из потопа, наступающего с запада. У Гроссмана и его товарищей была также машина М-1, которую с трудом удалось довести до Москвы. Они отдали ее сотрудникам московской редакции, и, безусловно, кузов, весь испещренный вмятинами, нагляднее отражал превратности отступления, чем все слова, сказанные и написанные журналистами.